В выходные дни я походила по магазинам. Народу там, в основном, меньше, чем обычно. Так в кулинарии «Праги» нет привычной очереди за тортами. Зашла я и в «Перекресток», находящийся в торговом комплексе «Первомайский».
Магазин этот я не люблю. Помню, его сначала очень долго строили, потом выяснилось, что из-за низких потолков в нем очень душно. Его огромная вывеска всю ночь меняла цвет с синего на красный, мешая мне спать (я тогда жила рядом), особенно раздражало, когда там что-то замыкало, и она начинала мигать, как ненормальная. Продуктовый отдел «Первомайского» был магазином самообслуживания, и там всегда были большие очереди в кассу. Ничего хорошего в нем никогда не было. В эпоху дефицита вывозили тележку, допустим, с мясом, на которую тут же хищно набрасывалась огромная толпа. Так как хватательные инстинкты у меня не очень развиты, я вечно оставалась ни с чем. Разве что уж что-нибудь совсем завалящее ухвачу и тащу домой, утешая себя тем, что главное – это как сготовить. Потом там было что-то невнятное, а потом сделали ремонт, и он стал «Перекрестком». В этом качестве магазин стал пользоваться популярностью у населения и даже у пенсионеров. Например, моя мама очень его полюбила. Правда, она почему-то никак не может запомнить его названия и называет «перепелкой».
- Я пошла в «Перепелку».
- Куда?
- В «Перестройку».
- Да в «Перекресток»!
Но она так и остановилась на птичьем имени, хотя это странно: все же слово «перекресток» гораздо чаще встречается, чем «перепелка».
А у меня к этому магазину неприязнь так и осталось, тем более, что там вечно очереди в кассу. Люди набирают огромные тележки, расплачиваются карточками, карточки не проходят. Но продавцы и кассиры там были очень вежливы.
И вот захожу я туда вчера. Народу - никого. Подошла к колбасному отделу, стала изучать витрину. Копчености – от 460 до 760 рублей. Как-то не очень. Но все же я присмотрела один окорок.
Называю продавщице марку и стоимость и говорю, сколько мне надо, но она просит показать. Начинаем тыкать руками в стекло, она со своей стороны, я со своей.
-Этот?
-Левее!
Этот?
-Правее!
Этот?
-Ниже.
-Этот?
-Выше!
И так довольно долго, пока не нашла, тот, что мне приглянулся.
Тут она мне с большой обидой говорит:
- Я вам на него показывала, а вы сказали, что это не он!
- Нет, вы на него не показывали!
- Нет, показывала!
- Вы препираться будите или отпускать товар?
Она куда-то отворачивается, что-то делает и показывает мне отрезанный кусочек:
- Вам так резать или тоньше?
- Мне вообще не надо резать! Дайте так!
Опять обижается:
- А почему вы не сказали, что не надо резать? Надо предупреждать!
- Предупреждать надо, когда нужна нарезка!
- Тогда покажите мне, где вам отрезать!
-Я же вам сказала: полкило!
- А я не знаю, где здесь полкило!
- Вы же продавец, вы должны знать!
-Я не продавец!
Тут я удивляюсь:
-А что вы тогда тут делаете?
-Я ученик продавца!
Смотрю на нее: ей хорошо за 50.
-А вам не поздно учиться?
Обе молчим. Она опять спрашивает, где резать.
- Да я откуда знаю, я даже не ученик продавца. Давайте его взвесим и посмотрим.
После этого она кусок взвесила и стала отрезать мою порцию, приговаривая под нос, что лучше отрезать меньше, чем больше. Получилось 320 грамм.
- Вот всегда в вашем магазине настроение испортят!
-А вы к нам не ходите!
И не пойду. Все же я давно заметила, что если место с самого начала было неважное, то что в нем не меняй, что не делай – все равно толку не будет.
Journal information