https://uborshizzza.livejournal.com/5121933.html
https://uborshizzza.livejournal.com/5122118.html
В романах Френч много внимания уделяется экономической ситуации в стране. Поговорим об ирландском экономическом чуде.
Вот как пишет о нем журнал "Эксперт":
"В 1988 году Ирландия была беднейшей страной Европы. Так было всегда. Но в 1987 году одному из правительств удалось прервать черную полосу в истории страны: поддержанная обеими ключевыми партиями — Fianna Fail и Fine Gael — «стратегия Толлот» (названная по имени городка, где проводились переговоры) предусматривала экономические реформы, сокращение налогов, приватизацию, реформу системы социальной сферы, повышение конкуренции и сокращение госдолга. Поддержанная Евросоюзом стратегия выполнялась последующими правительствами, что позволило превратить Ирландию из задворков Европы в одну из самых богатых стран ЕС.
Первым делом были снижены ставки налогов, в особенности для компаний. В течение 1990-х налог на прибыль для компаний составлял в Ирландии 10–12,5% — очень мало по меркам Западной Европы. Одним из ярых сторонников политики низких налогов был Чарли Маккриви, министр финансов Ирландии в 1997–2004 годах.
По сути, Ирландия стала оффшором.
Кроме низких налогов правительство предложило субсидии и инвестиционный капитал (через Агентство промышленного развития) для крупных иностранных инвесторов. Такие компании технологического сектора, как Dell, Intel, Microsoft, а позже и Google, инвестировали десятки миллиардов долларов в Ирландию, создав производство и сервисные центры.
Строительство финансового центра в Дублине привело к созданию около 15 тыс. рабочих мест в финансах, учете, управлении и праве. Это сделало ирландскую столицу заметным региональным финансовым центром в рамках ЕС. Ирландские банки стали выходить за пределы страны, особенно в Британии (причем не только в Ольстере). Они предлагали клиентам более низкие проценты по кредитам, прежде всего ипотечным, что было возможным благодаря более низким процентным ставкам ЕЦБ по сравнению со ставками Банка Англии. Дешевые кредиты ирландских банков вызвали локальный бум на рынке недвижимости.
Кроме удачной промышленной и налоговой политики Ирландии свою роль сыграли и субсидии ЕС. С 1973 года Ирландия получила 60 млрд долларов чистых субсидий через структурные фонды Евросоюза, которые в основном были потрачены на образование и физическую инфраструктуру: дороги, мосты, порты. Это повысило производительность ирландской экономики и ее привлекательность для инвесторов. Членство в ЕС открыло для ирландских товаров и услуг огромный новый рынок сбыта, что позволило переориентировать торговлю с Британии на другие страны Европы.
С 1994-го по 2000 год темпы роста ВВП Ирландии варьировались от 6 до 11%, а с 2003-го по 2007 год средний рост составил 5%. За этот период уровень жизни в стране не только превысил показатель бывшей метрополии — Британии, но и вырос до одного из самых высоких в Европе. По уровню ВВП на душу населения в 2007 году Ирландия уступала в ЕС лишь Люксембургу (этот показатель вырос с 67% от среднего по ЕС до 111%). Ирландия из беднейших стран превратилась в одну из богатейших.
Рост доходов привел к потребительскому буму, вызвавшему бум на рынке недвижимости (отчасти обусловленный низкими процентными ставками Европейского центрального банка — в 1999 году Ирландия вошла в зону евро). Безработица упала с почти 20% в конце 1980-х до 3,5% в 2007-м, а зарплаты росли темпами, одними из самых быстрых в Европе. Инфляция к концу бума достигала 5% в год, что подняло цены в стране до уровня скандинавских, хотя зарплаты оказались сопоставимы с британскими. При этом уровень правительственного долга оставался примерно на одном и том же уровне в течение бума. А доля госдолга к ВВП снизилась благодаря резкому росту экономики.
Неожиданное богатство привело к серьезным инвестициям и модернизации инфраструктуры и городов Ирландии. В стране стали прокладывать дороги, была создана система пригородного железнодорожного сообщения, строились туннели. В Дублине, население которого приблизилось к миллиону, началось строительство системы метро (по сути — скоростного трамвая), первого в стране.
Экономический рост, низкая безработица и высокий уровень жизни изменили тренд вековой эмиграции: Ирландия стала магнитом для иммиграции. Это значительно изменило демографию страны и привело к возникновению мультикультурного общества, особенно в Дублине и других крупных городах. По некоторым оценкам, в 1997 году 10% населения формировали родившиеся в других странах. Часть из новых мигрантов составляли ирландцы, эмигрировавшие из страны в годы экономических сложностей, или их потомки — ирландская диаспора сегодня насчитывает 60 млн человек в США, Британии, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и ЮАР ( а в Ирландии – 4 млн. человек). Однако существенная доля мигрантов — это выходцы из других европейских стран, в особенности Восточной Европы. Ирландия была одной из трех стран «старого ЕС» (наряду с Британией и Швецией), которая в мае 2004 года открыла свой рынок труда для вступивших в ЕС восточноевропейских государств. В результате десятки, а затем сотни тысяч граждан Польши и стран Балтии перебрались сюда, многие нашли работу в сфере услуг или строительстве.
Молодежь стала покидать сельские районы и искать работу в городах. Развитие экономики и повышенная мобильность населения привели к росту предпринимательства и аппетиту к рискам — эти качества не проявлялись раньше, в периоды экономического застоя. Это добавило динамизма экономике, хотя мало отразилось на экспорте — 93% его приходится на иностранные компании.
Впрочем, с начала кризиса в 2007 году экономическая ситуация в Ирландии резко изменилась. Иностранные инвестиции пошли вниз в связи с потерей страной конкурентоспособности — зарплаты ирландских работников стали слишком высоки, особенно в Дублине и окрестностях. Отчасти в этом виновато укрепление евро относительно доллара или фунта. Некоторые компании, например Dell, предпочли закрыть свои заводы и перенести их в Польшу. Пузырь на рынке недвижимости сдулся: ирландцы, занимавшие для потребления под залог стоимости своих домов, оказались не столь богаты, как думали. Уже в начале 2008 года Ирландия вошла в рецессию, что привело к резкому росту безработицы, которая в 2010 году достигла 17%.
В 2015 году Ирландия показала фантастические темпы роста. Экономика Ирландии в 2015 году выросла на 26,3%, что считается абсолютным рекордом. Причиной такого рывка считается работа международных корпораций, которые финансово переехали в Ирландию из-за низких налогов.
Это обусловлено деятельностью международных корпораций, перемещающих свои центры прибыли в Ирландию из-за низкого налога – максимум 12,5% против, например, 35% в США.
Если в 2013 году в Ирландии были расквартированы транснациональные корпорации (ТНК) с активами 391 млрд евро, то в 2014 году — уже с 523 млрд евро. При этом ВВП страны в 2014 году составлял 193 млрд евро (в 2015-м — 255,8 млрд евро).
Помимо реструктуризации активов ТНК в числе причин взрывного роста ВВП указывается активизацию авиализинга. Кроме того, на 102,4% вырос чистый экспорт, импорт – на 27,4%; валовое накопление основного капитала – на 36,7% (8,1% в среднем в год за предыдущие четыре года)".
Впрочем, многие экономисты считают такой экономический рост фикцией.
Как все это отражено в романах?
Действие первого романа относится к 2005 или 2006 году, последнего – к 2015. То есть, прошло 10 лет. Начинающие детективы в первом романе не могут купить жилье, они его арендуют, причем, у Кэсси – небольшая квартирка-студия, а у Роба – 10-тиметровая комната в квартире. Он ненавидит свою квартирную хозяйку, но терпит. Кэсси ездит на мопеде.
В 2016 году Конвей купила домик в центре Дублина, у нее – шикарная машина. И все это только на зарплату, хотя она такой же начинающий детектив, как и Кэсси в 2006 году.
Фрэнк ("Ночь длиной в жизнь") вспоминает свое детство и юность в Либерти. Семья жила в муниципальном многоквартином доме, занимала 3 комнаты. В одной жили мальчики, в другой – девочки, еще была гостинная. Всего их было 7 человек. Туалет у них был во дворе. Их отец не имел постоянной работы. Большой удачей в их квартале считалось устроиться на «Гиннес». Это был 1988 год.
В 2005-2006, когда происходит действие романа «Ночь длиной в жизнь», родители Фрэнка и младший сын, Кевин, живут там же, а старший сын живет в квартире этажом выше. Он продает велосипеды в том же магазине, что и в 1988 году, но надеется стать его владельцем. Младший брат продает телевизоры, а в отпуск собирается в Австралию. То есть, жизнь наладилась даже у жителей Либерти.
В романе "Рассветная бухта" детектив Кеннеди, который учился с Фрэнком на одном курсе, вспоминает примерно те же годы. Тогда большим шиком считалось выбраться в отпуск к Ирландскому морю и жить там в вагончике.
В 2011 году, когда происходит действие романа, около пляжа, где в 1985 году отдыхала семья Кеннеди, построили коттеджный поселок. Герои романа отдали за дом в этом поселке все, что у них было, влезли в долги, но начался кризис, и главу семьи уволили. И вот они больше не могут вести прежний образ жизни, а это очень стыдно. Дом у них отберет банк, а продать его невозможно, потому что жилищный бум кончился. Теперь у семьи одна машина вместо двух. От ужаса и горя семья постепенно сходит с ума. Мужу начинает казаться, что в стенах поселился хищный зверь, и он все силы бросает на его поимку, жена решает, что лучше им всем умереть, чем так жить.
Иметь свой дом – это идея-фикс ирландцев. И, хотя жилье очень дорого, они все к этому стремятся. Еще в 2005 году, во время действия первого романа, Роб, размышляя о покупке своего жилья, приходит к выводу о том, что ему это никогда не светит, а в 2010 семья, состоящая из 27-летних супругов и 2-х детей, покупают себе дом. Сколько они там работали? Всего-то года 4, и то – два декрета. И им хватило на дом и на 2 машины, а как пришлось этого лишиться – так туши свет и нужно всем убиться.
«Бывшая контора Патрика отвалила ему кругленькую сумму при увольнении, но с тех пор единственным источником дохода было пособие по безработице. А расходы не прекращались. В феврале, марте, апреле деньги уходили с той же скоростью, что и раньше. В мае Спейны начали урезать расходы.
Слишком поздно. Ипотека была уже на три месяца просрочена, и Спейны получили два письма от кредиторов — каких-то ковбоев под названием «Время для дома», — причем второе было куда хуже первого. В июне они выбрали для мобильников другой тарифный план — без абонентской платы — и практически перестали кому-то звонить. В конце июля внедорожник отправился туда, откуда приехал; они уже месяц не платили по кредиту за «вольво», четыре месяца — по счетам кредитных карт, и, кроме того, задолжали полтинник за электричество. В последнем письме из банка сказано, что на счету у них триста четырнадцать евро пятьдесят семь центов…
В каком-то смысле Спейны обанкротились еще до того, как Патрик потерял работу. Да, он неплохо зарабатывал, однако долг по кредитке почти всегда был максимальным — шесть тысяч; в счетах я обнаружил, что Спейны тратили трехзначные суммы в магазинах «Браун Томас», «Дебенхэмс» и на нескольких сайтах с женскими именами, а еще ведь нужно было платить за две машины и дом. Только неопытные люди считают, что банкрот — это человек, который зарабатывает меньше, чем тратит; любой экономист вам скажет, что банкротство — это состояние души. Кредитная система рухнула не потому, что однажды утром люди обеднели, а потому, что испугались…
В январе, когда Дженни потратила 270 евро на сайте под названием «Туфли для вас», Спейны были в полном порядке. В июле семья уже падала в финансовую пропасть…
Некоторые люди, попав под раздачу, занимают оборону и ждут — мыслят позитивно, пока впереди не появится просвет, — но есть и такие, кого уносит течением. Нищета доводит людей до того, о чем они и помыслить себе не могли, толкает законопослушного гражданина к зыбкому, осыпающемуся краю, за которым — десятки видов преступлений. Она превращает тихих, мирных людей в напуганные комки из зубов и когтей. Запах страха — сырой, словно у гниющих водорослей, — был почти осязаем и доносился из глубины шкафа, в котором Спейны держали под замком своих чудовищ…
Честный парень, жена и дети, хорошая работа, дом — все, как он мечтал. И вдруг — бадабум! — мир рушится. Работы нет, машину забрали, дом скоро. Это могло подтолкнуть его в пропасть. И все это меньше чем за год».
Сестра Дженни Спейн, Фиона, рассказывает детективу об их детской компании. Там была она, Джейн и Пэт, которые уже тогда составляли парочку, брат Пэта со своим другом и подруга Джейн. Когда они повзрослели, то встречаться перестали. Брат Пэта и его друг из их бывшей компании добились успеха: один стал продавать недвижимость, другой работал в банке. Подруга Джейн нашла богатого жениха. А Фиона не хотела быть, как они. Она считала, что у нее все есть:
«в моем мире деньги не главное. На самом деле больше всего я хочу стать отличным фотографом. Если для этого надо несколько лет вкалывать за гроши, ладно. Я живу в хорошей квартире, машина на ходу, по выходным я развлекаюсь. Зачем мне больше денег? …
Газеты, журналы, телевидение — все говорили так: если ты хочешь, чтобы тебе было комфортно, если хочешь заниматься любимым делом, значит, ты кретин или урод. Нужно было думать только о том, как разбогатеть и купить недвижимость. Я не могла злиться на остальных, ведь они просто делали то, чего от них ждут».
А вот Дженни и Пэт так не считали. Они ориентировались на тех друзей, которые разбогатели, и им было стыдно, что они разорились. Лежа в больнице Дженни объясняет детективу, почему она решила убить свою семью:
«Я все думала про Шону — девочку, с которой мы тусовались в детстве. Сейчас она стала реальной сукой. Мы с ней больше не общаемся, но если бы она узнала, то мигом бы мне позвонила. И как только у меня появлялась мысль рассказать что-нибудь Фионе или еще кому, я сразу представляла голос Шоны: «Дженни, привет! О Боже, я слышала, что Пэту совсем плохо. Он розовых слонов на потолке видит, да? Кто бы мог подумать! Мы-то все воображали, что вы идеальная пара, мистер и миссис Скучные, будете жить долго и счастливо… Как мы ошибались! Ну, чао! Мне пора на массаж; звоню, просто чтобы сказать — мне та-а-ак жаль, что у вас все накрылось одним местом! По-ка-а! Это было последнее, что у нас оставалось. Я повторяла про себя снова и снова: «По крайней мере, еще никто не знает».
Пэт сошел с ума из-за той мысли, что он не может обеспечить семье достойной жизни. Он перенес весь негатив на воображаемого зверя, живущего в его доме. Ему казалось, что если он поймает зверя, то сделает хоть что-то хорошее для семьи, а там и жизнь наладится.
Дженни сошла с ума из страха, что о сумасшествии мужа станет известно людям.
Не одна эта семья была не в себе из-за кризиса. Еще один их друг, потеряв работу, тоже фактически сошел с ума.
И почему? Вот отец Фрэнка всю жизнь сидел без работы – и ничего, с ума не сходил, хотя и пил, как лошадь.
Предчувствие кризиса есть и в «Ночи, длиною в жизнь». Старший брат Фрэнка не хочет работать на корпорацию. Он хочет работать на себя и спорит с братом Кевиным, который занимается продажей телевизоров:
«Работа, где надрываешься, вылизывая зады этим яппи — «да, сэр, нет, сэр, чего изволите, сэр!» — и все ради благосостояния жирной корпорации, которая вышвырнет тебя на съедение волкам, как только их чуть прижмет. Ты приносишь им тысячи в неделю, а что получаешь?...Наша страна стоит на дерьме и рекламе. Один пинок — и все развалится на куски, и пинок этот близок».
Как мы видим по 2016 году, ситуация выправилась, и опять можно покупать дома и машины.
И, тем не менее, проблемы остаются. Вот как объясняет их Даниэль из «Мертвые возвращаются?»:
«Жить просто и скромно сегодня не в моде. Человек либо становится трудоголиком, либо прозябает на пособие в убогой однокомнатной квартирке, причем этажом выше обитают полтора десятка студентов…
Часть сознания должника пребываете постоянном страхе, даже если он сам всеми силами подавляет его в себе. Мы, ирландцы, занимаем одно из первых мест в мире по соотношению долги—доходы. Полагаю, большинство из нас живут от зарплаты до зарплаты. Те же, в чьих руках власть — правительство, работодатели, — эксплуатируют нас с выгодой для себя. Испуганные люди — покорные люди, не только в физическом смысле, но также в интеллектуальном и эмоциональном плане. Если работодатель велит вам работать сверхурочно и вы знаете, что стоит отказаться, как вы ставите под удар все, что имеете, то все равно продолжаете убеждать себя, что делаете это сугубо добровольно, из верности компании. Потому что единственная альтернатива — признать, что вы живете в вечном страхе. Человек, сам не замечая, способен убедить себя в том, что проникся любовью к какому-нибудь транснациональному монстру. И теперь цепляться за рабочее место вас вынуждает не только необходимость зарабатывать деньги, но и весь ваш ход мыслей. Единственные люди, кто способен мыслить и действовать свободно, это те, кто или наделен героической храбростью, или безумец. Или те, кому ничто не угрожает, а потому им неведом страх».
Именно поэтому Даниэль, получив наследство дом, выделил всем друзьям по доле в доме:
«Как только вы становитесь хозяином своего дома, свободным и незапуганным, что тогда остается другим — всем этим хозяевам квартир, работодателям, банкам? Чем они способны вам угрожать? Кто обладает над вами властью? При желании можно обойтись без чего угодно. Вместе мы всегда наскребем денег на еду. Зато чего у нас не будет — так это почти животного страха потерять крышу над головой. Как только мы от него избавимся, мы тотчас станем свободны».
И вот, представьте себе, какую подлянку им подложила Лекси, собираясь продать свою долю. К ним бы подселили профессиональных соседей и вынудили бы покинуть дом навсегда. Поэтому они на нее и набросились, что привело к трагедии.
Интересная история у Ирландии. У нас любят говорить, что все лучшие люди из России уехали, что произошел отрицательный генетический отбор. А всего 4 млн. ирландцев живут в Ирландии и еще 60 млн. по всему миру. Или любят писать, что русские – генетические рабы, поминая тут и монголо-татарское иго и крепостное право.
А Ирландия с 12 века не имела своей государственности и своей аристократии. Английские помещики делали с ирландцами все, что хотели. Они даже свой язык забыли, и хотя в 20 веке его как бы восстановили по старым книгам, но реально на нем так и не говорят. Но ирландцев не называют отбросами, генетическим мусором и пр. А нас – запросто.
Ситуация, в которую попала Ирландия в 21 веке,тоже чем-то напоминает нашу. Мы, как и они, из общества, где бедность не считалась пороком, перешли в общество сплошных понтов. Разница в том, что они реально разбогатели, а мы – нет. Но зато они больше нас боятся все потерять.
А ведь потеряют. Что это за страна? Конечно, можно обеспечить хорошую жизнь 4-м млн. человек на то, что дает оффшор и на кредиты, но ведь это не может длиться вечно. Своего-то ничего уже нет. 95% экспорта – от экспорта международных организаций, которые зарегистрировались в Ирландии. Даже «Гиннес» сегодня принадлежит британской компании (с 1997 года).
А ведь нам Ирландию все время ставят в пример: «ирландское чудо», «кельтский тигр».
Тем не менее, пока народ гуляет.
Продолжение
https://uborshizzza.livejournal.com/5123759.html
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Рецензии и ругань)
Journal information